Агенда Матери

18 июля 1960

Мы, конечно, датируем старые Беседы, только никто не обращает внимания на даты. Но разве можно смешивать их с сегодняшними делами совершенно другого плана!
Определенные опыты ставят человека вне времени, то есть вне понятий «позади», «впереди», «выше», «ниже». В момент отождествления не существует ни прошлого, ни настоящего, ни будущего. И это единственный способ познания.
По мере того, как я накапливаю опыты, мне кажется, что старые Беседы написаны человеком, гуляющим вокруг сада и рассказывающим, что он видит за оградой. Но когда сам входишь в сад, гораздо лучше понимаешь, что внутри! И я начинаю входить. Начинаю.

23 июля 1960

Этой ночью, между одиннадцатью и двенадцатью часами, произошло кое-что интересное. Я была в какой-то машине. Машины я не видела, но была внутри. Передо мной сидел водитель; я видела только его спину; меня не интересовало, кто он: этот человек делал то, что должен был делать.
И тут как будто прорвало плотину. И потоки - мощные, как океан, - готовы были поглотить... что-то... землю? Чудовищный поток несся с немыслимой скоростью, и не было силы, способной его остановить. Вода была горько-соленой и мутной. А мне обязательно нужно было попасть в одно место, опередив воду. Потому что если бы пришла вода, уже ничего нельзя было бы сделать. А если бы я успела добраться первой (я говорю «я», но это была не та я, не это тело), то оказалась бы в полной безопасности, и тогда появился бы шанс помочь оставшимся позади.
Машина мчалась (я видела, чувствовала движение) быстрее воды.
Колоссальное наводнение, но машина оказалась быстрое. И это было чудесно... Время от времени попадались особо опасные и трудные места, и я все время успевала раньше, чем вода, как раз перед тем, как она перекрывала проезд. А вода все наступала и наступала. Затем, последним рывком (на самом деле это был не рывок, а воля), мы проскочили; и тут же подошла вода - она мчалась с фантастической скоростью. Мы проехали какое-то место. И тут с противоположной стороны все начало менять цвет. Появилась голубая доминанта - интенсивный голубой цвет, представляющий организованную силу в самом материальном мире. Мы были у цели, и машина остановилась, как вкопанная. А я, все время смотревшая вперед, обернулась и сказала: «А! Ну вот, теперь можно помочь тем, кто позади».
Смотри, я сейчас тебе нарисую, вот:

(рисунок)

Вода уходила направо. Время от времени на пути попадались выбоины и трещины. Это было опасно - вода могла просочиться по ним вперед, и мы бы уже не проехали, достаточно было нескольких капель, чтобы закрыть проезд. Трещины были не широкие... Вода просачивалась, но я замечала это раньше, и машина неслась на полной скорости. Вместо того чтобы остановиться, она проскакивала в диком порыве, это было похоже на американские горки, настоящие американские горки. Мы успевали проехать. Постоянно на дороге попадались трещины (много: пять, шесть; я нарисовала только две), и каждый раз мы подпрыгивали и ехали дальше, до того места, где я обозначила водоворот.
В самом конце спуска вода образовывала воронку - это был Великий Проход. Если бы вода застала нас там, все было бы кончено. Проехать можно было только там. Последний рывок, и мы стрелой, словно взлетев от скорости, проскочили.
Попав на другую сторону, мы тут же, хотя уровень земли там не был выше (не знаю, почему) оказались в безопасности. А поток все надвигался, волна шла за волной, насколько было видно, и вода выходила к Большому Водовороту. Стоило ей достигнуть его, началось всеобщее наводнение, вода залила... землю. Поток закрутился, но я была уже с другой стороны, и он не мог меня достать: вода не могла здесь пройти, что-то невидимое остановило ее, и она начала вращаться.
Кажется, что там и должен был быть водоворот.
Мне показалось, что внизу, подо мной, была земля: ее заливала вода.
Путь машины проходил не по земле, а над ней (может, в межзвездном пространстве): он был проложен специально. Было непонятно, откуда идет вода: я не видела истоков, они терялись за горизонтом. Но она спускалась шквалом - не падала вертикально, не образовывала каскады, просто спускалась бурным потоком. Мой путь пролегал между потоками, а земля находилась где-то внизу. Но и впереди, и сзади была вода - удивительно, насколько я могла видеть, она была повсюду, но только не у меня на пути (туда она только просачивалась). Вода двигалась одновременно со мной. В этом движении присутствовала некая сознательная воля, и нужно было поспеть к Великому Проходу прежде, чем она. Вода была похожа на физическую, но обладала неким сознанием, сознательной волей, и... как будто ее воля боролась с моей. Я едва успевала проскакивать трещины. То, что водой двигала воля, я увидела лишь, подъехав к Великому Проходу. Я успела как раз перед ней. Проскочила молнией, на фантастической скорости! Я даже не заметила, как... со скоростью молнии! А потом вдруг резко остановилась - и увидела голубизну. Голубой квадрат.
В тот момент я не знала, что все это значит, а утром мне пришла мысль: «Наверное, это как-то связано с ситуацией в мире».
В соотношении... земля по сравнению с водным пространством казалась совсем крошечной. Примерно так, наверное, было во время потопа, при наводнениях, но масштаб был неизмеримо больше.
Что было... приятно и интересно, так это скорость перемещения - как стрела, - я успевала всегда вовремя, точно вовремя. Я перебралась на другую сторону (сзади был потоп, который смыл бы всё), но на другую сторону вода уже не могла пройти НИ ПРИ КАКИХ обстоятельствах: это было главное мое ощущение. Она остановилась и не могла затронуть уже ничего.
Обернувшись назад, я увидела, что все затоплено, и подумала: «Посмотрим, удастся ли что-нибудь сделать». Позади оставался некто - или нечто - кто был мне дорог, кто-то очень симпатичный, примерно такого же голубого цвета, что и вода (не люди, а существа, что-то представлявшие, они следовали за мной на достаточно близком расстоянии: но не поспевали, отставали - по мере того, как росла моя скорость, их скорость уменьшалась. Им не удавалось сохранять постоянную дистанцию). Я беспокоилась за них. Я думала: «Ох! Как близко, а могли бы проскочить». И тут я увидела, что эта разрушительная воля, инструментом которой служила - символически - вода, опередила их, и заливает все. Но был еще шанс спасти существ па линии воды. Я сразу же подумала об этом, это было мое первое побуждение: «Посмотрим, удастся ли еще что-то сделать». Я отметила особо опасные места (проезжая мимо них на такой скорости, я думала: «А! Можно вот это... и еще то», - сознание работало с той же скоростью, и я все замечала по дороге), и как только я оказалась па другой стороне, я отправила туда послание.
Внизу вода разлилась океаном, не оставляя никакой надежды. Но том, на линии, надежда еще была, даже сейчас: наверное, я обладала силой помочь им выбраться на безопасное место. Но этого я уже не увидела, так как проснулась. Все вдруг кончилось. Видимо, из-за резкого пробуждения я так и не поняла, что означало видение.
Это лишь попытка перевода на человеческий язык, потому что на самом деле...
Дело происходило ранним утром - очень рано, и это не видение, не то, что становится результатом наблюдения, а реальные события.
Я давно поняла: ночью совершаются действия. Не образы, не символы, не картинки: это действия. Но происходят они не на человеческом уровне.

Не означает ли это  войну?

Вряд ли.
Недавно приезжал С.М... Он знает обо всех событиях из правительственных источников (публике преподносится совсем другое). Новости недобрые. Ему хотелось узнать кое-что от меня, потому что он мне верит (настолько, что говорит Неру и другим: «Мать сказала так-то...». И, к счастью, мои слова сбываются!). Вот и сейчас, описав мне ситуацию, он хотел услышать мой ответ.
Если рассуждать логически, война неизбежна. Но когда он спросил меня, я стала смотреть - ночами и иными способами. И сказала: «Я не чувствую. Вряд ли будет война».
Сегодня утром, после этого видения, я вновь задала себе тот же вопрос: «Будет ли война?» - Я этого не чувствую... Хотя так может быть еще хуже.
Все это не на человеческом уровне.
Помню, однажды ночью я где-то бродила. Точно уже не помню, единственное, что осталось, - я вышла за пределы Индии, а затем, вернувшись, увидела, что повсюду стоят огромные, колоссальных размеров слоны. Тогда я не знала, что коммунисты выбрали слона символом Индии. Об этом мне сказали позже. Я подумала: «Что же это значит, может, индийские войска?...» - но на боевых слонов они были не похожи. Скорее, мамонты - такие огромные, словно воплощавшие невероятной силы инерцию. Такое было впечатление: тяжелый, инертный, неподвижный, огромный тамас. Мне это не понравилось. Вернулась я с тягостным впечатлением и несколько дней думала, не означает ли это войну. Потом случайно в разговоре услышала, что коммунисты выбрали своим символом слона, а конгресс - быка... В видении я проходила между слонами, а они стояли неподвижно, причем некоторые даже пытались уступить мне дорогу.
Мне кажется, что, когда речь идет о человеческих существах, видения приобретают особую форму: особый образ. Наводнение - другое дело. Видение было совершенно безличным. Там были силы. Такое впечатление, что прорвало плотину: сдерживаемые, скованные раньше силы вдруг...
Моя едущая вперед машина - это садхана: тут нет и тени сомнения. Я поняла, что скорость садханы была больше, чем скорость разрушительных сил. И нет сомнений в том, что все закончилось победой... Ощущение СИЛЫ, появившееся у меня, как только я достигла цели (очутилась в «квадрате»): ее было достаточно, чтобы помочь другим.
Это были мировые силы. Не скажу, чтобы они означали войну. К тому же (я предвидела много войн, и мировых, и локальных) война никогда не представлялась мне в таком виде. Всегда пожар: огонь, огонь, горящие дома. Но не наводнение.

Катаклизм?

Такое уже было. Все говорят, что в 1962... некоторые даже предсказывают конец света, но это глупость! Земля была создана с определенной целью, и она не исчезнет, пока не произойдут некоторые вещи.
Но, возможно, грядут... перемены.

Чуть  позже.

Действительно, финансовая ситуация Ашрама никогда не была столь тяжелой. Мы живем одним днем, минутой... В один прекрасный день все может лопнуть - а пока держится [Мать имеет в виду видение наводнения].
Я прекрасно вижу с другой стороны черную, грязную форму - черную силу. И Силу [божественную], воздействующую на людей; благодаря ней чудом появляются деньги - а затем... как будто стена (Под стеной Мать подразумевает людей из Ашрама. См. также размышления X. в письме, датированном маем 1959.): они просачиваются с трудом, тоненькой струйкой.
Только бы действовала садхана, больше ничего не нужно.
В конце концов, тем или иным образом мне периодически дается уверенность, обещание, что все будет хорошо.

* * *

Когда читаешь в «Синтезе» Шри Ауробиндо о том, как все должно быть, и видишь, что творится, возникает ощущение, что мир идет по кругу.
Земля превращается в поле для йоги - днем и ночью, и когда я хожу, и когда разговариваю, и когда ем. Постоянно. Вся земля - это как... будто берешь тесто и месишь его.
Но когда читаешь «Йогу Совершенства» и видишь... просто то, что есть... ох! Какие же дрожжи нужны, чтобы это поднять!
Только такое чувство неверно; на самом деле все делает Он и только Он.
Бывает, что некоторые вещи не сдвинуть с места, и они кажутся безнадежно глупыми и темными. Но если просто-напросто сделать вот так [жест дарения], только сделать это, а не подумать - на тебя тут же проливается дождь благодати... Какая-нибудь мелкая глупость кажется непреодолимой, но если только ты можешь (а если хочешь, то и можешь) сказать: «Возьми, возьми!» - дать ее Ему, поистине дать Ему: «Это Ты, это Твое, возьми это и сделай с ним то, что Ты хочешь», - моментально вместо тягостного ощущения скованности (и что же можно с этим поделать?) - дождь; благодать приходит как дождь. Вот тебе и Ананда. Разумеется, если хватит глупости опять вызвать то же самое затруднение, оно возвращается. Но если сохранять спокойствие, покой в голове, с ним покончено, оно уходит, исчезает совсем! Впрочем, глупостей тысячи, тысячи и тысячи...
Я уже примерно седьмой лак ( 100 ООО) раз совершаю джапу. Я повторяю ее 1 400 раз в день. Но тебе нужно даже больше, чем мне! (Сатпрем в то время совершал джапу по пять часов в день, а в дальнейшем - приблизительно по семь часов, пока все не закончилось.)

Я не вижу результата...

Но... По утрам, я вижу перемены. Нет, разница, конечно, есть!
Сначала я сказала, что совершу ее один крор (крор - десять миллионов) раз, а если этого будет недостаточно, сделаю десять кроров. А на один крор требуется... двадцать лет!
Посмотрим.
Это тоже интересно.
Интересно ощущение, получаемое при этом... everlasting [вечность]. Спокойствие... Ты паришь в вечности.
В какой-то момент перестаешь расстраиваться из-за себя, из-за мира... Когда дойдешь до такого состояния, будешь все время улыбаться, будешь всем доволен. А если что-то случится, тебе это не причинит вреда, ты смотришь на все с постоянной улыбкой.
Вот, мой мальчик.

20 сентября 1960

X. не раз сообщал, что ему не нравится большинство людей в Ашраме. Как он говорил: «Зачем Матери эти "empty pots" (пустые горшки)?»

Если он думает, что я верю, будто эти люди делают садхану, он глубоко заблуждается!
Идея в том, чтобы подготовить весь мир, даже в наименее подготовленных к тому проявлениях, к трансформации. Чтобы установить связь (с супраментальным миром), необходимо символически представить все земные элементы. Земля - символический образ вселенной, а наша группа символизирует землю.
Об этом мы говорили со Шри Ауробиндо в 1914 г. (довольно давно); у нас было две возможности: делать то, чем мы занимаемся сейчас, или войти в Супраментальный мир и начать материальную трансформацию в полной изоляции. Шри Ауробиндо справедливо заметил, что уйти в изоляцию невозможно, потому что по мере своего роста мы будем расширять сознание до размеров вселенной, и, следовательно. .. you take the burden upon yourself (мы берем на себя груз), это в любом случае.
Сама жизнь повернулась так, что пришли люди и образовали ядро общины. Мы, конечно, не могли не видеть, что это несколько усложняло и затрудняло работу (она и так тяжела, а тут еще дополнительная ответственность), но если смотреть в целом, то для Дела это необходимо и даже неизбежно. Несмотря ни на что, каждый человек, как мы поняли позже, представляет собой одновременно возможность и особую проблему, которую надо решить. Я даже, помнится, говорила, что каждый человек здесь - невозможность!
И, конечно, такая позиция полностью отличается от состояния духа, привычного X. (традиционная тантра), и полученного им духовного воспитания. Я не склонна к прозелитству (к переубеждению X.); его это только встревожит. Не для того он приехал. X. принес то, что мне было нужно, и я это приняла. Все прекрасно, он тоже является членом группы, дает что-то свое, вот и все. Его присутствие оказывает благотворное действие на целый ряд людей, с которыми было трудно, а теперь они настроены по отношению к нам более доброжелательно. Например, нелегко было найти контакт с традиционалистами, тяготеющими к старым формам духовности, а теперь их вроде бы что-то зацепило.
Когда Амрита (один из секретарей Ашрама) загорелся идеей объяснить ему, чем мы здесь занимаемся и чего хотел Шри Ауробиндо, вышла малоприятная история.
После этого я сказала себе: попробую отождествить себя с ним и посмотреть (я никогда не делала этого раньше, потому что обычно занимаюсь этим, когда чувствую ответственность за кого-то, когда нужна моя помощь, а я никогда не чувствовала такой ответственности за X.), мне хотелось посмотреть изнутри, что можно сделать, а чего нельзя. В тот день ты встретил его в восторженном состоянии после совместной медитации, и он сказал, что границы между ним и мной исчезли - еще бы! Этого я и хотела.
Таким образом, я увидела, что хотел сделать для меня X. Я вспомнила, что, действительно, говорила ему, что вот до сих пор (Мать показывает на область выше макушки] все хорошо. Но мне хотелось бы ускорить трансформацию в нижней части, во внешнем существе, а там трудно работать.
Пока Шри Ауробиндо был здесь, я о таких вещах не думала: находилась наверху и занималась тем, что рекомендуется в Гите и традиционных Писаниях, то есть предоставляла все Природе. На самом деле, обо всем заботился Шри Ауробиндо. Я говорила себе: «Он все устроит и сделает так, как хочет». А сама была наверху и работала там, не заботясь об инструменте, потому что знала, что этим занимается он.
Тогда действительно все было иначе, так как я даже не замечала никакого сопротивления и никаких препятствий во внешнем существе: работа совершалась сама собой. А после, когда мне пришлось работать за двоих - делать то, что делала я, и то, что он, - стало сложнее. Я заметила много... как бы «дыр»: вещей, нуждающихся в развитии, преобразовании, устранении для успешного выполнения работы. И я начала это делать. Много раз я думала - как жаль, что я не знаю некоторых древних индийских учений. Например, когда мы со Шри Ауробиндо совершали работу по спуску супраментальных сил в область витального, он говорил, что все мои действия, движения и реакции были совершенно тантрическими по сути, как будто я следовала тантрической практике (во время наших совместных «медитаций», работы). Но это выходило у меня непосредственно, без каких бы то ни было знаний, идей, волевых усилий, а я думала, что так получается потому, что знанием обладает он, а я естественным образом следую за ним.
Когда Шри Ауробиндо вышел из тела, я сказала себе: «Если бы я знала то, что знал он, толку было бы больше!» Потому-то, когда, появился Свами, а затем X., я подумала: «Надо этим воспользоваться». Я написала Свами, что работаю над трансформацией клеток тела, и заметила, что в присутствии X. дело продвигается быстрее. Таким образом мы договорились, что приедет X. и будет мне помогать - с этого все и началось, и X. утвердился в этой мысли. Но я мчалась галопом - я не жду! Я гнала, не останавливаясь на этапах. И теперь ситуация обратная. Я узнала все, что хотела знать. Я получила необходимый опыт. А он, он еще... Он очень славный, он, правда, хочет мне помочь. Когда в тот день он пришел на медитацию, я, отождествив себя с ним, заметила, что он хочет добиться совершенного молчания и покоя в физическом разуме. А мой, так сказать, «фокус» заключается в том, что я стараюсь как можно меньше привязываться к физическому разуму, подняться выше него и пребывать там, - чтобы вот это [Мать указывает на лоб] молча и неподвижно обратилось вверх, и тогда Оно [показывает наверх] - то, что видит, слышит и решает, - придет сюда. Тогда все станет легко.
Однажды я спустилась на некоторое время в физический разум, чтобы попытаться организовать его и привести в порядок (я пробыла там недолго). И войдя в X., я заметила... довольно забавную вещь, потому что это обратно тому, что делаем мы: он старается упразднить, открыть границы материального (физического и витального) сознания и войти в сообщение со всеми мировыми силами. В области физического разума - молчание и неподвижность. А в области отвлеченного разума, находящегося вот здесь, в верхней части головы... такая упорядоченность! Ох! Вся традиция в самом строгом виде, но при этом такая жесткость! Очень красивый свет: серебристо-голубой, ОЧЕНЬ красиво. И полный покой. Совершенный покой и неподвижность. Но наверху потолок: внешняя форма, построенная как будто из жестких кубов. Внутри все очень мило, но тут... помню, на самом верху, находился огромный куб, очерченный фиолетовой линией - это линия власти - и все это светилось. Вроде пирамиды: в основании кубы поменьше, нижняя часть терялась в каком-то облаке и незаметно переходила в нечто более материальное - в физический разум... Верхний куб был самым большим, самым светлым и самым неподвижным - можно сказать, неколебимым. Другие стояли менее твердо, а низ вообще плавал. Но верх! - я как раз хотела оказаться там.
Когда я оказалась там, меня на полсекунды охватила тоска: было такое ощущение, что с этим ничего сделать нельзя. Не только в его случае, а вообще, в отношении всех людей, подобных X.: это hopeless [безнадежно]. Если в этом и заключается совершенство, ничего не поделаешь. Это ощущение возникло на секунду, но секунда была тяжкой. И я попыталась. Я решила провести туда сознание, в котором находилась я, - вечное, универсальное, бесконечное, в котором непосредственно выражается явление, - и... ничего. Ничего не получалось. Я попробовала еще несколько раз и поняла, что это совершенно невозможно. Тогда мне пришлось выполнить забавный маневр (пройти сквозь это я не могла, это было непреодолимо): мне пришлось спуститься в так называемое нижнее сознание (на самом деле оно не нижнее, это широкое, безличное сознание), и, выйдя оттуда, я... вновь обрела равновесие. Именно после этого у меня началась жуткая головная боль, на которую я тебе жаловалась. Я вышла оттуда, нагруженная тяжестью... невозможной тяжестью, - ужас. К сожалению, затем мне не удалось отдохнуть: меня ждали люди; пришлось с ними говорить, а это очень утомляет. И в моей голове что-то забурлило, будто... там было то же синее свечение власти в Материи, по нему пробегали белые и золотые сполохи, и это переливалось у меня в голове - я думала, что сойду с ума! [Мать смеется]
Так продолжалось добрых полчаса, пока мне не удалось успокоиться, установить в голове полный покой. И я поняла, что это произошло от того, что он решил ввести туда Силу, передать Силу моему физическому разуму! Но когда мне навязывают Силу, понимаешь, все сразу взрывается! [Мать смеется] У меня было такое ощущение, что мозг вот-вот лопнет!
Ночью стало лучше, потому что я сконцентрировалась, но в голове оставалась тяжесть. На другой день я сказала себе, вернее, ему: «Хочешь ты того или нет, а я буду спускать вниз высшее сознание; только так я чувствую себя хорошо!» Я уже рассказывала, что произошло: погрузившись в медитацию, я удивилась, что он не делает то же самое, что накануне; потому что я-то делала то же самое, я... если можно так сказать, соединилась с ним, с его волей (чтобы понять), но твердо решила не терять обычной связи с высшим сознанием, и спустить его вниз. Оно пошло чудесным потоком. X. тоже был очень доволен, он не был против!.. Боль ушла, от нее не осталось и следа, все стало замечательно. Только в конце медитации он опять попытался проделать свой фокус с заключением моего физического разума в эту жесткую конструкцию, но не вышло - я смотрела сверху.
А он не чувствует, не чувствует. Если ему рассказать, он будет возмущаться - для него это выход в бесконечность!... Впрочем, так бывает всегда: каждый имеет свои ограничения и не ощущает их, в противном случае, он бы вышел! Я очень хорошо знаю, что при Шри Ауробиндо я была открыта туда [показывает наверх], и меня не покидало ощущение, что «Да, дитя мое...», - он принимает меня такой, как я есть, и ждет, пока что-то изменится. Такое было. А теперь я знаю свои пределы, совпадающие с пределами сегодняшнего мира, за которыми лежит непроявленная бесконечность, вечность, а мы от нее закрыты. Эта бесконечность может только просачиваться, но не может войти открыто. Я пытаюсь сделать так, чтобы она открыто прошла сюда. Только когда ворота будут открыты, исчезнет сопротивление мира, инерция, и мрак не сможет поглотить его - это будет окончательная трансформация... не знаю, когда это случится.
Опыт с X. действительно получился интересным. В тот день я узнала много нового... Если в достаточной степени концентрируешься, неважно даже на чем, находишь Бесконечность (и он нашел ее), свою собственную Бесконечность. Но МЫ хотим другого: непосредственной и полной связи между явленным миром и Бесконечностью, из которой он вышел. Это не личная, индивидуальная связь: она тотальна. На этом настаивал Шри Ауробиндо, говоря, что невозможно достичь трансформации (не связи: супраментальной трансформации), не расширив сознание до пределов вселенной: это первое условие. А расширить его - значит принять все, быть всем, стать всем. И те, кто входит в какую-то систему, пусть даже построенную на наиболее высоком уровне мысли, - это не ТО.
Впрочем, у каждого своя судьба, своя работа, своя реализация, и пытаться изменить чью-то судьбу или реализацию - грех. Потому что такие попытки просто дезориентируют человека - только и всего.

Но нам, тем, кто хочет полной реализации, действительно могут помочь мантры, ежедневная джапа, или это тоже ограничивает?

Это дисциплинирует. Дисциплинирует почти на подсознательном уровне, а не на уровне мысли.
Знаешь, особенно на первых порах, Шри Ауробиндо ломал все моральные нормы (это есть в «Афоризмах»). Ломал, ломал и ломал. Поэтому существует целая банда «youngsters» (подростков), выросших здесь с идеей, что «можно делать все, что хочется, это не имеет никакого значения!», и полагающих, что обычные моральные понятия можно не принимать в расчет. Мне стоило большого труда убедить их, что от одного морального понятия можно отказаться, только составив себе другое, более высокое... Так что нужно вести себя осторожно и не давать им Силу слишком рано.
Это почти физическая дисциплина. Я заметила, что джапа обладает свойством организовывать подсознание, бессознательное, Материю, клетки тела, все - на это требуется время, но, в конце концов, упорство и терпение побеждают. Примерно тот же эффект, к примеру, дают ежедневные упражнения на фортепиано. Ты автоматически повторяешь упражнение, а руки наполняются сознанием - тело наполняется сознанием.

Когда я с X., мне очень трудно внушить ему, что мне нужно работать. Он не понимает, как кто-то может работать.

Конечно! То, что представляется нам важным, для него - невежество. Единственное, что истинно для таких людей, - это экстатическое созерцание, а также чувство милосердия и сострадания, заставляющее их несмотря ни на что уделять немного времени несчастным глупцам! Но истина для них - экстатическое созерцание. А если продвинутый человек сохраняет привязанность к работе - это нелепость!

Единственный способ убедить его, что мне действительно надо работать, - это сказать: «Мать попросила меня сделать это», - тогда он замолкает!

Да, он не решается возражать... Он с трудом это понимает. Какие странные представления! А он должен думать, что странные представления у меня... В общем, он говорит себе: «Конечно, она ведь родилась во Франции; вот она и тянет на себе этот груз»!
Очень занятно.
Шри Ауробиндо видел лучше. Он сказал - это было чуть ли не первое, что он сказал окружавшим его мальчишкам, когда я приехала в 1914 году (он видел меня до того лишь один раз), - он сказал им, что я, Мирра (он сразу стал называть меня по имени), «родилась свободной».
И это правда, я это знаю и знала. Это значит, что вся работа, необходимая для освобождения, была уже совершена, и давно - очень удобно!
На следующий день я виделась с ним на протяжении получаса. Это было на веранде Дома для Гостей. Я сидела на веранде; перед ним стоял стол, а напротив сидел Ришар. Они говорили. А я сидела у Его ног. Стол доходил мне до лба, и ,благодаря ему, я чувствовала себя несколько защищенной... Я ничего не говорила, ни о чем не думала, ничего не хотела и не пыталась делать - просто сидела рядом с ним. Когда через полчаса я встала, он вложил мне в голову молчание, и все, без всякой просьбы - возможно, даже непреднамеренно! Я пыталась - Ох! Многие годы я пыталась достичь молчания ума... Ничего не получалось. Я могла отключиться - но ум продолжал работать... А тут все ментальные построения, умозрительные системы - все исчезло, осталась пустота.
Спокойная и сияющая пустота!
Я старалась сохранить это состояние, старалась, чтобы ничто мне не помешало. Я не разговаривала, не думала и повторяла про себя: «Только бы не кончилось, только бы не кончилось... »
Через некоторое время я услышала, как Шри Ауробиндо говорил, что сделал это еще для двух человек, которые, обнаружив, что их ум замолчал, впали в панику! «Боже мой, я стал идиотом!» И, отбросив от себя молчание, они вновь начали думать.
У меня же оно установилось прочно.
Несколько лет, с 1912 по 1914, я совершала множество упражнений, чем только я не занималась, даже пранаямой (пранаяма - дыхательные упражнения), чтобы заставить ум замолчать! Лишь бы он замолчал!... Я могла выходить из тела (это нетрудно), но ум, оставаясь внутри, все равно продолжал работать!
Это продолжалось около получаса. Я тихо сидела - слышала звуки их беседы, но не слушала слов. А потом, поднявшись, я не знала ничего, не думала ни о чем, у меня не осталось ни одной мысли - все ушло, осталась пустота! Как будто я только что появилась на свет!

* * *

Немного позже

Однажды я присутствовала на открытии сахарного завода (New Horizon Sugar Mills, принадлежавший одному из учеников. Открытие состоялось 15 сентября) и получила интересный опыт.
С материальной точки зрения, сущий ад: шум, вонь - тошнотворная вонь. Вся моя воля была направлена на то, чтобы не тратить слишком много физических сил: меня заставляли подниматься, спускаться и вновь подниматься по узким лестницам, заглядывать в глубокие ямы: в некоторых местах даже не было ограды, так что приходилось держаться.
Я смотрела на сахарный тростник - груды тростника - его забрасывали, стебли ехали по конвейеру и падали: их перемалывали, перемалывали и еще раз перемалывали. Потом они поднимались наверх для дистилляции. И тут я увидела (они были живые, когда их туда закидывали, в них было еще много жизненной силы, ведь тростник только что срезали), как в процессе перемолки жизненная сила резко выходит из субстанции, и становится... есть очень выразительное английское слово angry (ярость). Это не то, что мы называем «рассерженная», именно angry, как рычащая собака. Что-то среднее между «рассерженная» и «агрессивная»: an angry force (яростная сила).
И я увидела, как эта сила идет по кругу. Она копится и копится (люди работают на заводе шесть дней в неделю по двадцать четыре часа в сутки, а на седьмой отдыхают). Я подумала: ведь эта яростная сила должна оказывать воздействие на людей; может быть, поэтому происходят поломки? Ведь я же видела эту силу, когда перемолотый тростник поднимался по конвейеру, она была там. Это меня несколько обеспокоило, и я подумала: небезопасно делать такие вещи!.. Их спасает только невежество и нечувствительность. Но индусы все-таки не бывают такими же бесчувственными, как западные люди; у них гораздо более открытое подсознание.
Я никому ничего не сказала, но это меня озаботило. Как раз на следующий день машина сломалась! Когда мне об этом сообщили, я тут же подумала... Ее починили - она опять встала - и так три раза подряд. И на следующую ночь, около десяти часов... Нужно сказать, что днем у меня была мысль: почему бы не взять и не успокоить эти силы, почему бы не дать им мир и радость и лишь затем использовать? Я подумала, сконцентрировалась, и меня это перестало занимать. В десять часов вечера силы повалили потоком! Они приходили, а я с ними работала... Они не были злыми (хотя и не очень светлыми!); это здоровые силы. Я над ними работала. Началось ровно в половину десятого, я работала в течение часа. Через час мне надоело и я сказала: «Послушайте, это очень мило, вы очень славные, но я не могу заниматься только вами! Вы же видите!» - они поглощали все мое сознание: шли и шли (можешь себе представить, что это значит для тела!). Наконец, в половине одиннадцатого я сказала: «Послушайте, детки, успокойтесь, на сегодня хватит... » В половину одиннадцатого машина встала!
Разумеется, я узнала, потому что на заводе всё отмечают, и на другое утро я спросила у тех, кто пришел сообщить мне о поломке, в какое время она случилась, - оказалось, ровно в десять тридцать.
Я заключила с силами нечто вроде соглашения - сложность в том, что постоянно приходят новые! Если бы еще те же самые! Поток обновляется. С ним нужно постоянно работать. Я попыталась проделать это, взять их, принять в себя, успокоить, немного расширить, чтобы не допустить опасной степени концентрации.
Мне это показалось забавным.
Последний случай произошел несколько дней назад, из-за того, что на заводе царило возбуждение по поводу ожидавшегося в течение дня визита министра. В тот день, ровно в половину четвертого, мне показалось, что я должна сконцентрироваться. Я собрала внимание и увидела, что несчастный Л. (ученик, управляющий заводом) обращается ко мне с мольбой. Он просил и звал меня - звал с такой силой, что я почувствовала, как меня тянет. Я принимала ванну (знаешь, как это бывает, когда тебя сильно тянут: замираешь с поднятой рукой, и сознание отлетает! Ты останавливаешься и больше не можешь ничего делать. Вот это и произошло в ванной). Увидев, в чем дело, я быстренько все уладила. Затем началась церемония, и я почувствовала: «А! Вот теперь все успокоилось, все идет хорошо». И я переключилась на что-то другое.
На следующий день Л. пришел ко мне и рассказал, что около половины четвертого машина опять встала, но на этот раз все быстро уладилось: рабочие тут же обнаружили причину поломки. Он сказал, что без четверти четыре он начал умолять меня, чтобы все исправилось, а я ответила: да уж знаю!
Такие вещи можно делать. Вообще-то много чего можно делать - человеческое невежество само создает трудности.

24 сентября 1960

Представь себе, я решила, что потеряла слух! Но потом поняла, что ничего не слышу потому, что... нахожусь в другом месте.
Только сейчас я немного собралась и переключилась на твой голос. И не пропустила ни слова! Слух стал четким, совершенно четким.
Я часто нахожусь вне тела. Некоторых людей я при этом слышу, а других - нет. Но я не сразу поняла, что дело в этом. Я думала, что потеряла слух, остановилась, сконцентрировалась, переключилась - и все стало хорошо слышно.
То же самое, видимо, происходит и с глазами. Иногда я вижу прекрасно, а иногда очень смутно. Должно быть, причина та же... Наверное, мне нужно учиться сосредотачиваться.
Можешь смеяться - сосредотачиваться на том, что я делаю. А не внутри себя... Там я как раз слишком сосредоточена!